Черты какого литературного направления, достигшего расцвета во второй половинеXIXв., отражены в Отцах и детях И.С. Тургенева? Послушайте меня, Павел Петрович, дайте себе денька два сроку, сразу вы едва ли что-нибудь найдёте. Переберите все наши сословия да подумайте хорошенько над каждым, а мы пока с Аркадием будем Надо всем глумиться, подхватил Павел Петрович. Нет, лягушек резать. Пойдём, Аркадий; до свидания, господа. Оба приятеля вышли. Братья остались наедине и сперва только посматривали друг на друга. Вот, начал наконец Павел Петрович, вот вам нынешняя молодёжь! Вот они наши наследники! Наследники, повторил с унылым вздохом Николай Петрович. Он в течение всего спора сидел как на угольях и только украдкой болезненно взглядывал на Аркадия. Знаешь, что я вспомнил, брат? Однажды я с покойницей матушкой поссорился: она кричала, не хотела меня слушать Я наконец сказал ей, что вы, мол, меня понять не можете; мы, мол, принадлежим к двум различным поколениям. Она ужасно обиделась, а я подумал: что делать? Пилюля горька а проглотить её нужно. Вот теперь настала наша очередь, и наши наследники могут сказать нам: вы, мол, не нашего поколения, глотайте пилюлю. Ты уже чересчур благодушен и скромен, возразил Павел Петрович, я, напротив, уверен, что мы с тобой гораздо правее этих господчиков, хотя выражаемся, может быть, несколько устарелым языком,vieilli, и не имеем той дерзкой самонадеянности И такая надутая эта нынешняя молодёжь! Спросишь иного: какого вина вы хотите, красного или белого? Я имею привычку предпочитать красное! отвечает он басом и с таким важным лицом, как будто вся Вселенная глядит на него в это мгновение Вам больше чаю не угодно? промолвила Фенечка, просунув голову в дверь: она не решалась войти в гостиную, пока в ней раздавались голоса споривших. Нет, ты можешь велеть самовар принять, отвечал Николай Петрович и поднялся к ней навстречу. Павел Петрович отрывисто сказал ему:bon soir1, и ушёл к себе в кабинет. Полчаса спустя Николай Петрович отправился в сад, в свою любимую беседку. На него нашли грустные думы. Впервые он ясно сознал своё разъединение с сыном; он предчувствовал, что с каждым днём оно будет становиться всё больше и больше. Стало быть, напрасно он, бывало, зимою в Петербурге по целым дням просиживал над новейшими сочинениями; напрасно прислушивался к разговорам молодых людей; напрасно радовался, когда ему удавалось вставить и своё слово в их кипучие речи. Брат говорит, что мы правы, думал он, и, отложив всякое самолюбие в сторону, мне самому кажется, что они дальше от истины, нежели мы, а в то же время я чувствую, что за ними есть что-то, чего мы не имеем, какое-то преимущество над нами Молодость? Нет: не одна только молодость. Не в том ли состоит это преимущество, что в них меньше следов барства, чем в нас? Николай Петрович потупил голову и провёл рукой по лицу. Но отвергать поэзию? подумал он опять. Не сочувствовать художеству, природе?.. И он посмотрел кругом, как бы желая понять, как можно не сочувствовать природе. Уже вечерело; солнце скрылось за небольшую осиновую рощу, лежавшую в полверсте от сада: тень от неё без конца тянулась через неподвижные поля. Мужичок ехал рысцой на белой лошадке по тёмной узкой дорожке вдоль самой рощи; он весь был ясно виден, весь, до заплаты на плече, даром что ехал в тени; приятно-отчётливо мелькали ноги лошадки. Солнечные лучи с своей стороны забирались в рощу и, пробиваясь сквозь чащу, обливали стволы осин таким тёплым светом, что они становились похожи на стволы сосен, а листва их почти синела и над нею поднималось бледно-голубое небо, чуть обрумяненное зарей. Ласточки летали высоко; ветер совсем замер; запоздалые пчёлы лениво и сонливо жужжали в цветах сирени; мошки толклись столбом над одинокою, далеко протянутою веткою. Как хорошо, Боже мой! подумал Николай Петрович, и любимые стихи пришли было ему на уста И.С. Тургенев. Отцы и дети _______________________________ 1Bon soir(фр.) добрый вечер.