Назовите жанр, к которому принадлежит произведение А.И. Солженицына Матрёнин двор. В ту осень много было у Матрёны обид. Вышел перед тем новый пенсионный закон, и надоумили её соседки добиваться пенсии. Была она одинокая кругом, а с тех пор, как стала сильно болеть, и из колхоза её отпустили. Наворочено было много несправедливостей с Матрёной: она была больна, но не считалась инвалидом; она четверть века проработала в колхозе, но потому что не на заводе не полагалось ей пенсии за себя, а добиваться можно было только за мужа, то есть за утерю кормильца. Но мужа не было уже пятнадцать лет, с начала войны, и нелегко было теперь добыть те справки с разных мест о его сташе и сколько он там получал. Хлопоты были добыть эти справки; и чтоб написали всё же, что получал он в месяц хоть рублей триста; и справку заверить, что живёт она одна и никто ей не помогает; и с года она какого; и потом всё это носить в собес; и перенашивать, исправляя, что сделано не так; и ещё носить. И узнавать дадут ли пенсию. Хлопоты эти были тем затруднены, что собес от Тальнова был в двадцати километрах к востоку, сельский совет в десяти километрах к западу, а поселковый к северу, час ходьбы. Из канцелярии в канцелярию и гоняли её два месяца то за точкой, то за запятой. Каждая проходка день. Сходит в сельсовет, а секретаря сегодня нет, просто так вот нет, как это бывает в сёлах. Завтра, значит, опять иди. Теперь секретарь есть, да печати у него нет. Третий день опять иди. А четвёртый день иди потому, что сослепу они не на той бумажке расписались, бумажки-то все у Матрёны одной пачкой сколоты. Притесняют меня, Игнатич, жаловалась она мне после таких бесплодных проходок. Иззаботилась я. Но лоб её недолго оставался омрачённым. Я заметил: у неёбыло верное средство вернуть себе доброе расположение духа работа. Тотчас же она или хваталась за лопату и копала картовь. Или с мешком под мышкой шла за торфом. А то с плетёным кузовом по ягоды в дальний лес. И не столам конторским кланяясь, а лесным кустам, да наломавши спину ношей, в избу возвращалась Матрёна уже просветлённая, всем довольная, со своей доброй улыбкой. Теперича я зуб наложила, Игнатич, знаю, где брать, говорила она о торфе. Ну и местечко, любота одна! Да Матрёна Васильевна, разве моего торфа не хватит? Машина целая. Фу-у! твоего торфу! ещё столько, да ещё столько тогда, бывает, хватит. Тут как зима закрутит да дует в окна, так не столько топишь, сколько выдувает. Летось мы торфу натаскивали сколища! Я ли бы и теперь три машины не натаскала? Так вот ловят. Уж одну бабу нашу по судам тягают. (А.И. Солженицын, Матрёнин двор)