Как называется средство характеристики персонажа, основанное на описании его внешности, использованное автором в последнем абзаце фрагмента? На берегу запели, странно запели. Сначала раздался контральто, он пропел две-⁠три ноты, и раздался другой голос, начавший песню сначала, и первый всё лился впереди его... третий, четвёртый, пятый вступили в песню в том же порядке. И вдруг ту же песню, опять-⁠таки сначала, запел хор мужских голосов. Каждый голос женщин звучал совершенно отдельно, все они казались разноцветными ручьями и,точно скатываясь откуда-⁠то верху поуступам, прыгая и звеня, вливаясь вгустую волну мужских голосов, плавно лившуюся кверху, тонули вней, вырывались изнеё, заглушали её и снова один за другим взвивались, чистые и сильные, высоко вверх. Шума волн не слышно было за голосами... ... Слышал ли ты, чтоб где-⁠нибудь ещё так пели? спросила Изергиль, поднимая голову и улыбаясь беззубым ртом. Не слыхал. Никогда не слыхал... И не услышишь. Мы любим петь. Только красавцы могут хорошо петь, красавцы, которые любят жить. Мы любим жить. Смотри-⁠ка, разве неустали задень те, которые поют там? Свосхода по закат работали, взошла луна, и уже поют! Те, которые неумеют жить, леглибы спать. Те, которым жизнь мила, вот поют. Но здоровье... начал было я. Здоровья всегда хватит на жизнь. Здоровье! Разве ты, имея деньги, не тратил бы их? Здоровье тоже золото. Знаешь ты, что я делала, когда была молодой? Я ткала ковры с восхода по закат, не вставая почти. Я, как солнечный луч, живая была и вот должна была сидеть неподвижно, точно камень. И сидела дотого, что, бывало, все кости уменя трещат. А как придёт ночь, я бежала ктому, кого любила, целоваться с ним. И так я бегала три месяца, пока была любовь; все ночи этого времени бывала унего. И вот докакой поры дожила хватило крови! А сколько любила! Сколько поцелуев взяла и дала!.. Я посмотрел ей в лицо. Её чёрные глаза были всё-⁠таки тусклы, их неоживило воспоминание. Луна освещала её сухие, потрескавшиеся губы, заострённый подбородок сседыми волосами нанём и сморщенный нос, загнутый, словно клюв совы. На месте щёк были чёрные ямы, и водной изних лежала прядь пепельно-⁠седых волос, выбившихся из-⁠под красной тряпки, которою была обмотана её голова. Кожа налице, шее и руках вся изрезана морщинами, и прикаждом движении старой Изергиль можно было ждать, что сухая эта кожа разорвётся вся, развалится кусками и предомной встанет голый скелет стусклыми чёрными глазами. (М.Горький Старуха Изергиль)