Укажите литературное направление, для которого характерно объективное изображение действительности и в русле которого развивалось творчество М. А. Шолохова. Леса, пронзительно брунжа, зачертила воду, заней косым зеленоватым полотном вставала вода. Пантелей Прокофьевич перебирал обрубковатыми пальцами держак черпала. Заверни его наводу! Держи, атопилой рубанёт! Небось! Большой изжелта-красный сазан поднялся наповерхность, вспенил водуи, угнув тупую лобастую голову, опять шарахнулся вглубь. Давит, ажрука занемела... Нет, погоди! Держи, Гришка! Держу-у-у! Гляди под баркас непущай!.. Гляди! Переводя дух, подвёл Григорий кбаркасу лежавшего набоку сазана. Старик сунулся было счерпалом, носазан, напрягая последние силы, вновь ушёл вглубину. Голову его подымай! Нехай глотнет ветру, онпосмирнеет. Выводив, Григорий снова подтянул кбаркасу измученного сазана. Зевая широко раскрытым ртом, тот ткнулся носом вшершавый борт истал, переливая шевелящееся оранжевое золото плавников. Отвоевался! крякнул Пантелей Прокофьевич, поддевая его черпаком. Посидели ещё сполчаса. Стихал сазаний бой. Сматывай, Гришка. Должно, последнего запрягли, ишо недождёмся. Собрались. Григорий оттолкнулся отберега. Проехали половину пути. Полицу отца Григорий видел, что хочет тот что-то сказать, ностарик молча поглядывал наразмётанные под горой дворы хутора. Ты, Григорий, вот что... нерешительно началон, теребя завязки лежавшего под ногами мешка, примечаю, ты, никак, сАксиньей Астаховой... Григорий густо покраснел, отвернулся. Воротник рубахи, врезаясь вмускулистую прижжённую солнце- гревом шею, выдавил белую полоску. Тыгляди, парень, уже жёстко изло продолжал старик, ястобой нетак загутарю. Степан нам сосед, исего бабой недозволю баловать. Тут дело могет догреха взыграть, аянаперёд упреждаю: примечу запорю! Пантелей Прокофьевич ссучил пальцы вузловатый кулак, жмуря выпуклые глаза, глядел, как слица сына сливала кровь. Наговоры, глухо, как изводы, буркнул Григорий ипрямо всиневатую переносицу поглядел отцу. Тыпомалкивай. Мало что люди гутарют... Цыц, сукин сын! Григорий слёг над веслом. Баркас заходил скачками. Завитушками заплясала люлюкающая закормой вода. Допристани молчали оба. Уже подъезжая кберегу, отец напомнил: Гляди незабудь, анет снонешнего дня прикрыть все игрища. Чтоб сбазу нишагу. Так-то! Промолчал Григорий. Примыкая баркас, спросил: Рыбу бабам отдать? Понеси купцам продай, помягчел старик, натабак разживёшься. Покусывая губы, шёл Григорий позади отца. Выкуси, батя, хоть стреноженный, уйду ноне наигрище, думал, злобно обгрызая глазами крутой отцовский затылок. М. А. Шолохов Тихий Дон